Думаю, врешь ты все, как обычно. Даже сейчас, такого беспутства нет, а тогда и подавно (ага, конечно, замужние активистки и передовики производства).
Тебе лишь бы народ со страной обосрать.

Вам, видимо трудно поверить , но люди гораздо чаще говорят правду, чем врут Попробуйте и Вам понравится.

-------------------------------------------------------------------

Я не фантаст и не писатель и могу уверенно утверждать, что жизнь устраивает приключения почище книжных.

---------------------------------------------------------------------

Эта удивительная история случилась прошедшей зимой. Память не раз возвращала меня к тем
мистическим событиям с чередой странных совпадений и необьяснимых поступков разных людей ,которых я никогда не видел и не слышал, но живо представлял их в своём воображении.
Были ли эти люди и эти события, в которых они учавствовали, реальными, или это был плод больного воображения моего пассажира, я до сих пор не могу понять.
--------------------------------------------------------------------------

Наступивший очередной рабочий день не предвещал чего то необычного. Всё шло по обычному сценарию - заказ, оценка его эффективности, принятие решения и дальше по накатанной.

Из динамиков негромко доносилось :

" Почти что год, как я водилой бомбил на старых "жигулях"…
Сначала сильно не фартило - ну, всю дорогу на нулях... "

Группа " Крестовый туз". Банально,но цепляет - в голове неспешно мелькали разные мысли.
Утренний поток закончился. Я оставил пассажира на Руставели, и не дожидаясь заказа, не спеша поехал в сторону базы.

"Но вот однажды, летом звонким, платок на шее теребя,
Подсела раз ко мне девчонка - вся просто кукла из себя! " - продолжал свою песенную историю хрипловатый голос.

Уже подкатываясь к перекрёстку с Макарова, обратил внимание на отчаянно машущего рукой парня с дорожной сумкой.

Я старался никогда не подбирать " бордюр", сам не знаю почему, как то сразу так сложилось.
Однако что то необьяснимое вдруг заставило меня изменить своим правилам, Возможно песня, прямо ложившаяся на мою ситуацию ? Я хоть и не суеверный, но...

Притормаживаю, намереваясь задать дежурные вопросы, но парень рывком распахивает дверь,прыгает на переднее сиденье и судорожно кричит " Гони ! ".
Мистика - мелькнуло у меня в голове. Но ведь так не бывает! ! Где кончается песня и начинается реальность ?

Потом мне ещё неоднократно придётся произнести эту фразу.

Память услужливо напомнила продолжение песни в виде отдельных строк :

"...послал бы её сразу, тогда ещё, дурак...

" Она в постели, с другом… и я - двоих … ножом… "

"Да не жалейте, я не бедный - сам виноват во всём, дурак..."

Так, сам во всём виноват...

Я всё ещё стоял, раздумывая, как поступить, но парень так настойчиво и умоляюще повторил просьбу, что я дал газу и ...

- Куда едем ?

- Не знаю, главное побыстрее отсюда уехать, а потом Вы сами решите, куда.

- Хорошо, поехали.

Пока мы молча ехали, я вдруг понял, почему я остановился возле этого парня. Обыденность, привычные разговоры на одни и те же темы, загодя заготовленные вопросы и заранее известные ответы стали уже приторными, как еда без соли и специй.

Парень вроде перестал с опаской озираться по сторонам.

Так, ну что же, приступим к опросу. В лоб спросить или покружить вначале ?
Я решил начать с нейтральной фразы :

- Рассказывайте .

- Меня пытаются убить!

Вот так нейтральная фраза ! И ... Ну, продолжай !

Молчит. Я тут сразу " прочитал" его - придётся вытаскивать информацию клещами.

Хотя почему, зачем ? Зачем мне это надо ?

И в этот момент меня вдруг охватил азарт , появилось какое то радостное возбуждение от этой возможно страшной , но всё же манящей неопределённости.

Однако пора вернуться к таксистской реальности - клиент есть, нет маршрута и стоимости поездки.

- У Вас деньги есть ?

Вместо ответа показывает пачку тысячных купюр.

Мне тут же начали шептать с двух сторон два варианта - с левого плеча демон настойчиво и заунывно бубнил :

- ты прежде всего таксист, раскрути по полной,

справа другой , ангельский голос с укоризной увещевал :

- прояви сочувствие, помоги человеку !

Отмахнулся от обоих - слишком мало информации, чтобы принять решение.

Прошло полчаса бесцельного катания, я осторожно начал :

- Давайте сначала решим, куда ехать, а по дороге Вы расскажите обо всём. Годится ?

- Давайте поедим в гостиницу.

- А паспорт с собой ?

- Паспорт ? Если я покажу паспорт, это тут же станет известно им. Не годится.

- Кому им ?

Ответа нет.

- Можно снять посуточно - предложил я, но пассажир вдруг опять изменился в лице и неожиданно сказал:

- Вы не представляете их возможностей. Они могут всё. Возможно они уже вычислили меня.

- Телефон покажите. Батарею убрать, симку вытащить.Жучков на одежде нет ?

- Не знаю.

- Ладно, надо уходить из города. Откуда приехали ?

Он назвал город , до которого 400 км.

Направление есть, дальше по ходу разберёмся.Опять едем молча. Меня конечно подмывает задать кучу вопросов, но торопить события не буду, дорога дальняя.

Вот и мост через Белую, автодром, вроде всё устаканилось, я продолжал размышлять об этой крайне необычной и загадочной истории, будто сошедшей со страниц детективного романа.

Когда мы уже мчались по затонской обьездной дороге, пассажир вдруг вжался в кресло, костяшки пальцев,судорожно вцепившихся в бардачок, побелели, в глазах застыл немой ужас. Я и сам почувствовал необьяснимую тревогу и вопросительно взглянул на него. Вместо ответа он пересохшим голосом издал нечленораздельные звуки и показал дрожащей рукой на невесть откуда вылетевший прямо перед нами крузак с дьявольскими номерами.Автоматом бросил взгляд в заднее зеркало - за нами неотступно, выдерживая дистанцию, шёл ещё один чёрный внедорожник.
Если до этого момента я на всю эту историю смотрел довольно скептически, то теперь вдруг осознал реальность опасности.. Парень вдруг резко обмяк, на лице появилась обречённость и он уже как то безразлично выдохнул :
- Ну вот и всё, они всё же достали меня .
Он уже не следил пристально за крузаками, повернул голову к окну и пустым стеклянным взглядом уставился в проносившиеся мимо столбы освещения...

Так продолжалось ещё минут пять , вдруг задний преследователь резко прибавил газ, пошёл на обгон.

Коробочка - подумал я ,начал прижиматься вправо, убрав ногу с педали газа.Крузак поравнялся со мной, я скосил глаза на него, ожидая или приказа остановиться или хуже того,ствол.Эта пара секунд, что чёрный посланец смерти обгонял нас, показалась мне вечностью и вдруг, оба автомобиля
дали ещё по газам ,стали резко набирать скорость и вскоре исчезли из поля зрения.
--------------------------------------------------------------------------

Выезжая из города, глянул на синие указатели справа.
" Михайловка " , " Южное кладбище ".

Кладбище... Ещё один недобрый знак.

- А я ведь недавно вернулся с Донбасса - услышал недобрую фразу
пассажира.

Впереди была дальняя дорога и неизвестность...

Из инета:
[ Ну, наш великий и могучий, тоже не прост. Вот пример:
Перед нами стол. На столе стакан и вилка. Что они делают? Стакан стоит, а вилка лежит.
Если мы воткнем вилку в столешницу, вилка будет стоять. Т. е. стоят вертикальные предметы, а лежат горизонтальные?
Добавляем на стол тарелку и сковороду. Они вроде как горизонтальные, но на столе стоят.
Теперь положим тарелку в сковородку. Там она лежит, а ведь на столе стояла. Может быть, стоят предметы готовые к использованию? Нет, вилка-то готова была, когда лежала.
Теперь на стол залезает кошка. Она может стоять, сидеть и лежать. Если в плане стояния и лежания она как-то лезет в логику «вертикальный-горизонтальный», то сидение — это новое свойство. Сидит она на попе.
Теперь на стол села птичка. Она на столе сидит, но сидит на ногах, а не на попе. Хотя вроде бы должна стоять. Но стоять она не может вовсе.
Но если мы убьём бедную птичку и сделаем чучело, оно будет на столе стоять. Может показаться, что сидение — атрибут живого, но сапог на ноге тоже сидит, хотя он не живой и не имеет попы.
Так что, поди ж пойми, что стоит, что лежит, а что сидит. А мы ещё удивляемся, что иностранцы считают наш язык сложным и сравнивают с китайским.]

(не мое)
Поехали как-то с мужиками на рыбалку. Вечер уже, темно. Отдыхаем в избе с пузырём. Один "уставший" персонаж спит. Сидим, болтаем, пьём. Тут со стороны нар раздаётся раскатистый "залп из заднего орудия". В мгновенно наступившей тишине слышно как на улице резко забарабанил нормальный такой дождина. Тут же с нар раздаётся ещё один "залп". Следом на улице вспышка и мощный раскат грома. Всю ночь пережидали грозу. А мужик до сих пор не знает почему теперь у него погоняло Шаман.

С просторов инета...
Да, фрау Меркель, это ваше будущее
Пожилой Ганс держал в руках семейный фотоальбом. Сегодня ему далеко за пятьдесят, а в такие годы человек становится как-то особенно сентиментальным. Вот он держит на руках свою золотоволосую Хельгу. Сколько её на этой фотографии? Год? Полтора? Она улыбается беззубым ртом. Долгожданная Хельга. Как они долго с Маргарет мечтали о ребёнке. А вот другая фотография – здесь они всей семьей в день падения Берлинской стены. Последний снимок, на котором Маргарет с ним рядом. Последний снимок, когда Хельга улыбалась искренно. Потом просто фотокарточки. Как будто посеревшие. Вот Ганса сняла дочь, когда он поливает газон из шланга. На нём его любимая кепка. Таких сейчас не делают. А за спиной – соседи Страйхеры, улыбаются и показывают пирог.
Страйхеры. Совсем недавно к ним прибыл пристав и предложил переселиться в другой дом. Они грустно посмотрели на уведомление, и, хотя бумага была составлена в не обязательном ключе, воспитанные в германской манере старики молчаливо согласились. Германцы всегда педантично соглашались с мнением и указаниям их страны. Работать на час больше положенной смены? Значит так надо Германии. Значит будут работать на час больше. Выплачивать компенсацию жертвам холокоста, автоматически отчисляя со своей заработной платы процент? Да, хотя и возможно было написать отказ, но они платили. Значит так надо Германии, хотя и не понятно зачем. Не они устраивали эту войну. Они даже не видели те лагеря, хотя и много показывали по телевизору открытие памятников, монументов, какие-то заброшенные руины разрушенных построек и печей. Да разве можно в такую печь поместить человека? Но Германия сказала – «было», значит надо. И вот – словно попрощавшись со своим частным домом, Страйхеры с одним единственным чемоданом в руках, помахав Гансу на прощание, последний раз окинули взглядом своё жильё и уехали. Обещали писать, хотя Ганс понимал – в их годы трудно будет на новом месте. Куда там до писем, а пользоваться интернетом они так и не научились.
Через месяц в дом Страйхеров социальные службы вселили какую-то мароканку с десятком детей и к ним в придачу три чернокожих мужчины. Ганс был возмущён в глубине души, потому как не понимал – зачем к и так многодетной матери подселили троих здоровых, работоспособынх, в самом пике активности своей жизни мужчин. Он был возмущён, но на его педантичном лице не проскочила и тень пренебрежения. Значит так надо Германни. Социальные службы страны не будут выделять такое хорошее жильё кому-нибудь. Где-то в мыслях у Ганса возникало мнение, что эти люди, наверное, сделали там, в далёкой Африке что-то важное для Германии. Может их родители, а может и они сами, работали на германо-африканских предприятиях, а теперь во время войны и лишений попросили политического убежища? Чего в жизни не бывает.
За свою жизнь Ганс видел многое. Его волос давно серебряный. Удивляться он разучился, наверное, с того момента, когда и пала та самая Берлинская стена. Он ходил по бывшим советским улочкам, которые вернулись в его страну и удивлялся: «почему они так опаздывают в развитии»? Но когда он общался со своими новыми согражданами, которые жили по ту сторону стены – его удивление постепенно исчезало, а радость от восстановления страны всё чаще сменяла безулыбчивая маска.
Совсем недавно его Хельга прибежала, окрылённая от счастья. Она просто светилась, порхала вокруг, щебетала. Назначили свадьбу, но, вопреки всем традициям, свадьба получилась… шумной. Пожалуй именно это слово б.... Ганс во время свадьбы. Он, конечно же, хотел сказать совсем другое, но говорил «шумная». Жених оказался из беженцев. Мусульманин.
Не прошло так много времени, и вот Хельга, которую он держал на руках, не спал, когда у неё резались зубы, замазывал сбитые коленки, учил кататься на велосипеде, впервые собирал в школу – взрослая и сама выбирает свою судьбу.
После свадьбы всё в жизни Ганса поменялось. Хельгу он видел в чёрном платке. Её золотые и прямые волосы, прямо как у Марты, волосы, которые заставляли своим ослепительным блеском неметь молодых парней, теперь прочно спрятаны под этим уродливым изобретением религиозных фанатиков. На улице как-будто померкло само Солнце. Ганс лишь крепче стянул губы и его и без того строгое лицо стало жёстче.
Через некоторое время Хельга попросила его на время, пока они с её женихом подыскивают бюджетное жильё, пожить в его доме. По отцовски Ганс согласился. Много раз он договаривался со старыми знакомыми и приходил домой с предложениями по работе. Жених упорно отказывался от предложений, мотивируя тем, что одну работу ему запрещает брать Коран, другую недавно осудил мулла, а для третей – у него слишком плохое знание языка. Через какое-то время, не успел Ганс и моргнуть глазом, в его доме появилась мать этого жениха и трое братьев. Работать никто из них принципиально не хотел. Ганс хотел возмутиться и уже было дошёл до порога офиса полиции, но встретил социального работника, который поинтересовавшись целью визита, рассказал о программе какого-то переселения, квоты по принятию беженцев, и, раз уж Ганс сам пришёл – заполнил формуляр, чтоб со временем навестить поселение беженцев и проверить их условия проживания.
Ганс многое терпел. Он терпел, когда на его кухне, с плиткой, которую они выбирали и устанавливали с Маргарет – самой красивой и солнечной плиткой во всей округе, как она любила повторять, ещё красивой потому, что в ней остались их руки, теперь небрежно валялись мокрые ящики с социальной едой. Ящики никто не убирал, хотя в них оставалась вонючая вода из-под размороженного мяса. А само халяльное мясо часто теперь весело на стене - то на крючке для полотенца, то на крючках для посуды. Иногда в пакете, иногда и так – просто подвешенное за верёвку, постоянно стекая на пол. Он терпел, когда братья мужа, не смотря на запреты Корана, всё же подсели на пиво и превратили чердак его дома, куда он их определил для «временного» проживания в притон, проходя по которому, обязательно надо было откидывать ногами жестяные пустые банки. Откуда у них деньги на выпивку Ганс узнал почти случайно, когда решил отдать в качестве подарка музею картину, которую ценой своей жизни его мать спасла от б.... город войск-освободителей. Картины он не нашёл. Зато в месте где она была – угадывалась смрадная лужа опорожненеия мочевого пузыря одного из братьев Махмуда. Почему-то Ганс не был уверен, что это именно родственники - он чувствовал, что они как-то меняются, хотя, если честно - они все для него были на одно лицо. Так же он не нашёл старый персидский ковёр, сложенный и завернутый через материю - чтоб не испортился со временем, как не нашёл старые серебрянные подсвечники, да и по мелочи многое исчезло просто бесследно.
Долгие разговоры с Хельгой ни к чему не привели. Она словно отказывалась видеть то же, что и он. В её словах всё чаще звучало: «так сказал мулла», «это кхарам», «скоро Махмуд найдёт работу», «они же столько всего пережили», «ты же знаешь как трудно сейчас с работой» и «они усиленно учат наш язык – уже совсем скоро они станут нашей гордостью и гордостью нашей страны». Про эту гордость страны Ганс слышал много раз. Когда принимали турков, когда принимали хорватов, да мало ли кого ещё. Каждый раз его уверяли глашатаи страны - это всё во благо. Вот-вот молодые и здоровые приступят к работе, надо их только поддержать, и Германия расцветёт небывало. Новые руки для могучей страны. Но раз за разом такое заявление лишь добавляло к пенсионному возрасту ещё год, добавляло к трудочасам ещё времени и снимало ещё раз и ещё отчисления с зарплаты в фонды для беженцев. Работать они так и не начинали - ни через год, ни через пять.
Хельга менялась с каждым днём. Однажды он застал её посреди большой комнаты, просто скорчившись на полу. В голове отца пробежали за доли секунды все наихудшие варианты – отравилась, приступ чего-то непонятного, внезапно заболела, а может он не знал, она беременна, а вот так выглядит выкидыш? Но как только он подбежал к ней – Хельга откинула его сильным жестом и гневной тирадой сказала, что молитва превыше всего – и место молитвы там, где тебя застало её время.
Ганс отложил альбом. Так много воспоминаний в бумаге. Кому теперь они нужны? Что осталось из того, что он знал и понимал? Что осталось от его Германии? За забором, на месте Страйхеров теперь двадцать детей, или около того. Пару раз даже доводилось выпроваживать со свей территории невменяемых негров. Их не забирала даже полиция, хотя и видно было – они под действием явно не алкоголя. Отговорка была простой – нет ничего при себе, значит чист. Надо уважать другие народы и делать сноску на то, что они не до конца знают наши законы. Ну, лежит на травке человек, устал, не может подняться. Перенеси его на соседний участок и делов. Чего тут удивительного?
Но не это было последней каплей для Ганса. Последней каплей был синяк на лице его Хельги. На все расспросы о том, откуда - она лишь лепетала: «он мужчина, он имеет право». И это непонятное: «если он от меня откажется словами тайла-лак, я обязана буду уйти». Уйти куда? Из дома? Из его и её дома? Из дома поставленного его отцом, в котором прошло всё её детствои юнешество? Из дома, который помнит Марту? Из дома, куда социальная служба уже давно приписала этих эмигрантов?
Ганс поставил альбом на тумбу. Поправил фотографию Марты в белой рамке. Открыл шкаф. Он выбрал свой парадный армейский мундир. На нём красовалась парочка государственных наград, ещё одна формально-почётная и одна боевая. Когда страна приказывает – ты не спрашиваешь, просто едешь исполнять долг. Для Германии и германцев слово долг – это высшая форма понимания чести, будущего, залога существования родины, родных и близких. Мундир сидел как влитой. Даже через года Ганс держал форму, регулярно выполнял уже не силовые, но довольно интенсивные упражнения, не пропуская ни одного дня. В прочем, как всегда – не пропуская ничего запланированного, необходимого, поставленного в список. Медленно подошёл к оружейному сейфу, достал свой штейр-ауг, разрешение на который у него было безприкословным, как и получение боевой награды, не спеша зарядил длинный рожок, заправляя пулей с утяжелённым сердечником, потом другой. Второй не понадобится, конечно же, но привычка быть готовым ко всему прочно впиталась в Ганса. И пока Хельга не вернулась с работы домой, поправив фуражку, с отточенным без эмоциональным лицом, в полном параде с оружием, взятым «под локоть» он открыл дверь из своей комнаты, ведущей в коридор дома.
Первую пулю получила женщина на кухне. Это существо с натяжкой можно было назвать женщиной, но Ганс был воспитан в старой манере, поэтому – одна пуля и без мучений. Раздался лишь хлопок и тело откинуло к плите, грузно опустив на пол в вялом захвате посуды. Раздался грохот кастрюль. С коридора послышалась непонятная слуху германца ругань. Так, наверное, они ругают женщину, когда та неповоротлива на кухне и оставляет мужчину голодным. Ганс уже не слышал ни ругани ни грохота посуды. Он лишь по привычке вскинул правый локоть, левой рукой прижимая рукоять, захватив щекой приклад. Правый указательный палец мягко спустился на крючок, ожидая приказа нейронов, готовясь выпустить одиночный или очередь. Если понадобится – весь рожок сразу. Его глаз слился с прицелом и теперь не существовало Ганса – теперь был сплав метала, реакции, расчёта и прицела. Куда корпус – туда и взгляд, туда и цель. Его взгляд зафиксировал испуганное и пучеглазое лицо первого брата жениха. Он бежал, размахивая клюшкой для гольфа, наверное, решив наказать неуклюжесть женщины за плитой, но вместо этого выкатил глаза от удивления, которое длилось долю секунды. Хлопок и тело в конвульсии прижимает руки к селезёнке. Второй хлопок в мочевой. Больно? Ганс так не думает. Он выбирает – куда всадить побольнее. Третий в коленку. Можно добивать – он начал моментально отключаться от боли. Второго родственника, как и третьего, ожидала такая же участь. Они по очереди выбегали в коридор, не понимая – что там на самом деле происходит. У Ганса лишь мелькнула мысль о «ловце и звере», но тут же растаяла. Последним был Махмуд – который только выглянул в коридор и тут же побежал к выходу. С хирургической точностью пуля прошла через его шею. Махмуд упал на пол, не добежав до спасительной двери всего метр, сипя красной пеной, выдавливая из себя лишь багряные пузыри.
Ганс неспешно обошёл корчащаяся тело, взял со столика у входной двери блокнот и написал пару строк: «Хельга, я знаю что ты меня осудишь за то, что сегодня здесь случилось, но пройдут года, и ты поймёшь, что всё что здесь было сделано – сделано для твоего же будущего. Не вини меня сейчас, попытайся понять позже. Люблю тебя, как всегда. Твой Ганс». Он осмотрел свой мундир и, достав платок, вытер брызги крови на наградах. «Что ж, останутся пятна на кителе, а это не приятно» - как всегда прагматично отметил он про себя.
Снова обошёв агонирующее тело, Ганс снял со стены радиотелефон и набрал полицию.
Его застали в кресле – качалке, согнувшись над своим штейром, как будто задремавшим. Под его руками, поверх оружия, лежал аккуратно сложенный треугольником флаг Германии, по одному из углов которого стекала уже почти застывшая кровь. Впервые тело Ганса было сгорбленным. Согнутым снаружи, но так и не сломленным внутри.
Святослав Чередников

Сань, как всегда , годный текст. Но но всех сил старался ,чтобы мне стали жалко героя...неа , не смог. Да и вторичен сюжетик то....ворошиловский стрелок покруче будет,не?

Да тут наверное не в жалости к герою, к европе, или еще к чему или кому либо...
тут на мой взгляд то, что когда рушится Твой привычный и благоустроенный мир, когда в открытую и с неприкрытым цинизмом и наглостью попираются моральные устои Твоего общества, неважно кто ты по национальному признаку, ты сможешь выразить свой протест...
Да Дима, "Ворошиловский Стрелок" это тоже из этой серии, только вся Наша беда в том, что Дед протестовал против своих и это еще страшней, чем этот рассказ из инета...
Спасибо что прочитал.
С Уважением САНЯ

очередной алмаз русского слова

на ездовыху уток нужно охотиться

Краткая справка для "неохотников". Лось – самое крупное животное в средней полосе России, до 400 кг мяса. Это делает его наиболее желанным трофеем для большинства охотников. Цены соответствующие: коммерческая охота стоит около 1.000$. Утка дикая, до 800 г мяса. Охота на утку – ок. 1$ за день (не более 5 уток). Патроны для охоты на лося и на утку различаются принципиально. Следят за соблюдением правил охоты егеря и охотоведы. Последние узнаются по форменным кокардам и жетонам.
Поехали поохотиться на уток. Купили путёвки, арендовали плоскодонку, плывём. Саша посередине на веслах, Сережа на носу лодки с ружьём, я на корме. Погодка — прелесть: солнышко, ни ветерка, вода как зеркало и тишина. Благолепие такое, что и разговаривать не хочется. Вдруг слышу: рога плывут. По моему мнению, рога плавать не могут. Оборачиваемся с Сашей посмотреть: среди невысокого камыша стоя плывут лосиные рога весьма приличного размера. Ещё через секунду становится ясно, что плывут они, естественно, на голове лося. Уж зачем он поплыл через протоку — не знаю. Я почти слышу, как у приятелей в головах одновременно щелкает: ЛОСЬ!!!! Лодка поворачивает наперерез и увеличивает скорость. Серега принимается судорожно рыться в рюкзаке в поисках пулевых патронов. Ноздри раздуваются, сердца стучат, адреналин начинает плескаться внутри черепных коробок. Состояние практически предоргазменное. До спуска (я имею в виду до спуска курка) остаются считанные мгновения.
Лось, в планы которого встреча с нами не входила, добавляет скорость. Лодка, которая приблизилась почти вплотную, начинает отставать. С Сашки пот уже градом. Серега на минуту прекращает поиски, делает на привязной веревке петлю и ловко накидывает лосю на рог. Лось мотает головой, веревка держится крепко, ситуация становится забавной. Серега всё никак не может найти патроны, Саша переводит с наслаждением дух, я робко напоминаю об ответственности за браконьерство. В ответ получаю два таких взгляда, что умолкаю на полуслове. Лось довольно быстро тащит нас к берегу. Что значит быстро — мы узнаем тогда, когда он достаёт ногами до дна, а потом выбирается на берег. Выражение «ломится, как лось» слышали многие. Мы это прочувствовали на своей шкуре.
К счастью, лось был матёрый. Несясь по лесу, он помнил про ширину своих рогов. Поэтому лодке удавалось пролетать между деревьями. Ощущения от самых крутых русских горок в Америке меркнут перед чувством полета в плоскодонке среди родных берез и осин. Мы намертво вцепились в сиденья, пытаясь не вылететь за борт. Кроме Сереги. У того руки — в рюкзаке, найти патрон становится делом чести. Поэтому на всех буграх и корягах Серега вместе с рюкзаком подлетает кверху, а, приземляясь обратно, производит такие смачные шлепки филейной частью о дно лодки и издает такие нечленораздельные звуки, что побуждает лося закладывать всё более крутые виражи. Господи, ну хоть бы веревка оборвалась. Мне кажется, что дно лодки уже дымится.
Наконец, патроны найдены. Практически вставив стволы лосю в жо#у , Серега жмет на спуск. Выстрел. Лось падает, лодка по инерции скользит вперед и налетает на тушу. Серега летит головой вперед через борт и распластывается на вожделенном трофее. У него практически оргазм. Саша барахтается на дне лодки. Его сапоги 47 размера гордо смотрят в осеннее небо. А справа, разложив на пеньке закусь, со стаканами в руках стоят три мужика и с интересом разглядывают образовавшуюся в пяти шагах от них картину. У одного на груди что-то поблескивает.
На вопрос: «На кого охотитесь, мужики?» Серега, с блаженной улыбкой перебирая шерсть лося, с придыханием отвечает: «На уток».
— Это где же вы видели уток с рогами?
— А ездовые утки все рогатые! Иначе запрягать не получается!
Штраф пришлось заплатить, лося оставить охотоведу. Пока доперли лодку 800 метров до протоки, поняли глубинный смысл пословицы «Здоров, как лось»! Наконец, спустили лодку на воду, поплыли...
Разговаривать почему-то не хотелось. Видимо, посторгазменное состояние сказывалось.

Ещё один вариант...
Все знают, что в таких случаях нужно выбрасывать якорь - верёвка - лось...